*** Ольга Ожгибесова в равной степени – интересный прозаик и пронзительный поэт. Мое предпочтение – ее книга стихов «Бабье лето». Это книга классической традиции - обнажение женской души, всегда возвышенной и мятущейся, приземленной бытом и снова прорывающейся в глубины смыслов и слов. Повседневная драма жизни превращается в ее строках в счастье бытия. «Бабье лето» - весеннее счастье зрелой женщины, - вечной девочки, с драмой невостребованности трепетных чувств, хорошо темперированный музыкально-лирический клавир полутонов и нюансов действительности, преображаемый в явленную жизнь души. Автор в книге - в традиции, но, всегда на особицу, со своим не всегда привычным видением мира. Поэт Ожгибесова – всегда узнаваемая интонация, строгий поэтический рисунок и неповторимый стиль. Книга рожалась долго, но это – глоток свежей воды из колодца поэзии и завет личного времени в историческом контексте. Анатолий Омельчук, член Союза писателей СССР, директор ВГТРК-ГТРК "Регион-Тюмень"
|
 Об автореЧеловек, которые не умеет удивлять, скучен, как пасмурный день. Мы же, думается, пожаловали на планету Земля, чтобы своим присутствием сделать жизнь наряднее. Иначе какой смысл присутствовать?.. Ольга Ожгибесова ворвалась в журналистику сравнительно недавно. И буквально рассыпала по местным изданиям свои творения – восторг души от встреч вроде бы с самыми обыкновенными людьми. Публикации заметили. И Москва, и Тюмень удостоили журналистку сразу нескольких престижных наград. Случаются еще чудеса под нашими небесами. Однако, оказалось, что Ольга Ожгибесова пишет не только очерки, но еще и стихи. Пишет давно, однако, отсылает в глубокий, как вечность, ящик. Когда-то в юности показала она черствому, как горбушка хлеба, журналеру свои опыты, а он ниже подбородка отвесил кислую губу. Этого оказалось достаточно, чтобы легкоранимый автор на десятилетия ушел в себя. И все - таки время все расставляет по своим местам. И вот уже выходит сборник стихов Ольги Ожгибесовой – исповедь мятущегося женского сердца. Предлагая читателям стихи незаурядного автора, хочется добавить: большая скорость связана с большим риском. Встречный ветер – ветер славы вскружил головы многим. Финал был грустным. Но это обстоятельство к нашему автору никакого отношения не имеет. Борис Галязимов, журналист, писатель, «Золотое перо», Легенда Тюменской журналистики
Исповедь мятущегося женского сердца (комментарий к сборнику стихов О. Ожгибесовой «Бабье лето»)
«Исповедь мятущегося женского сердца» – эту фразу писателя и легенды тюменской журналистики Бориса Галязимова я «выдернул» из короткой преамбулы к поэтическому сборнику Ольги Ожгибесовой. «Ну и что?» – подумалось мне. Многих из нас отправляли в путь некогда именитые, известные и даже знаменитые личности. У некоторых с первых шагов закружилась от успехов голова, иные просто «пропали» в текучке дней. Для некоторых из нас эти напутствия оказались преждевременными. Что ж, и у именитых случаются эмоциональные перехлёсты и завышенные оценки. Поэтому в творческий мир автора я стал входить без должного пиетета к высоким оценкам. Читаю первое стихотворение, второе…Ну, хорошо… Ну, складно… Ну, детали есть, а что дальше? А дальше – всего лишь одна строчка: «Я от любви к тебе ослепла» и подумаешь: я ведь тоже слепым был и «искрой в небо улетаю» - это тоже было со мной. Нет, последнюю строчку я бы сделал не так… Но ведь что-то резонировало слева в груди… И уже хочется читать дальше, убедиться что автор не обманывает меня своей искренностью. А вот стихотворение – без названия, короткий миг страсти, заполняющей иллюзорный мир, в заключение которой «и по весне, хрустящей льдом, вернул меня в мой скучный дом». После обновления всё обычное всегда скучно. Автор хочет любовью к близкому человеку наполнить окружающий мир: «…а я бы с тобою на поезде скором…А я бы с тобою – по пыльной дороге… А я бы с тобою – до края Вселенной, неслышною тенью твоей неизменной…», но любимый «не может тем же ответить». Женщина, вопреки обстоятельствам, которые делают её сильной, хочет оставаться «слабой»: «я бы тоже птицей стала вроде воробья и с ладошки бы клевала у тебя». А вот ещё одно стихотворение, где «судьба что ни день, то битва». Что это? Битва с собой или с внешними обстоятельствами, при которых автор шепчет слова как молитву: «Помоги, Господь, помоги», и всё-таки в другом стихотворении утверждает: «Ты – мой праздник души среди серости буден. Всё былое отрину, ничуть не скорбя. За желанье любви человек неподсуден, почему же так строго мы судим себя?» В стихотворении «Сон» крик души: «Босая в холодной грязи и снегу я вслед за тобой по дороге бегу, распущены косы мои по плечам. Ни плакать уже не могу, ни кричать». Но во сне сон никакой не сон, а такая же реальность. И когда автор просыпается, то в нашей реальности «… ты меня в щёку целуешь: «Проснись!» две противоположные реальности сталкиваются, и между ними течёт ток, как в проводнике. И этот проводник – сама жизнь. А что же в бывает в жизни, кроме поцелуя?.. «А в жизни вьюга заоконная, как баба пьяная блажит». А дальше открытость, граничащая с жёсткостью по отношению к себе: «Мне у судьбы просить бы малое, А я придумала – бог весть. И жизнь теперь, меня не балуя, Былую выбивает спесь. Стихотворение «Зима» хочется привести полностью: Замела, закружила, завыла… То ли саваном, то ли фатой Всё, что было меж нами, укрыла, Обвенчав на беду с пустотой, С чернотой не задёрнутых окон, И уже не докажешь, кто прав… Бьётся месяц во тьме одиноко, Половинку свою потеряв. Здесь разрыв принимает космическое значение, но безысходности нет, поскольку после периода убывающей луны придёт и период луны растущей, так и отношения с миром обретут целостность, ведь, живя, человек теряя одно, обретает другое. Стихи Ольги Ожгибесовой хочется цитировать бесконечно, потому что в них всё так же, как и в жизни и это хочется подтверждать и подтверждать строками: «Муж ушёл – сменила стрижку, Мебель выбросила вон. И, согласно мудрой книжке В доме сделала ремонт…» В одном из стихотворений поэтесса утверждает, что «свободный ветер – это я». Да, на тот момент, когда она писала это, она в это верила, потому что нет худа без добра, а в другом она, как заклинает: «Также, как ты сгораю, вместе бы возродиться.» То есть Одно может быть одновременно и тем, и этим. На Востоке такое познание именуют методом дзэн – полное слияние с объектом в конкретных условиях… В своё время Ольга Ожгибесова закончила философский факультет Уральского гос. университета, долгое время работала преподавателем высшей школы, но она не загружает свои стихи книжной заумью, живя, как сапожник без сапог, пишет о том, что пережила сама, пропустила через собственное сердце, и это радует. Любящая женщина, а это дорогого стоит, хочет услышать, чтобы мужчина сказал ей: «Прости за всё, в чём был и не был перед тобою виноват! Прости за пасмурное небо, за этот чёртов снегопад»… Умный и добрый мужчина, как ключиком, может открыть женское сердце прямо здесь и сейчас, но по себе знаю, что для этого порой не хватает ни ума, ни фантазии, и ты начинаешь корчить из себя то, что ты не есть на самом деле. Есть повод сказать: «Дорогие женщины, простите нас за всё, в том числе и за «мартовскую слякоть», а если нет, то женщина скажет: «А так – пусть Бог тебя простит». Сквозной темой сборника выступает мотив дороги, движения, смысловая нагрузка через употребляемые глаголы: сгореть, возродиться, спешить, лететь… Об этом говорят и названия стихов: «Поезд», «Дорожное», «По дороге на озеро», «Дорога из Свердловска в Тюмень»… Дорога лечит, как и время, хотя словами автор говорит об обратном. Но все мы знаем, что Истина читается между строк. И заключительные строки в стихотворении «Поезд»: «Отчего, скажите, скверно в глубине моей души?» говорят не столько о безысходности авторской позиции, сколько о том, что душа выздоравливает через путь, где «за окном пейзаж неброский…Позабыть бы – не могу: всё берёзки да берёзки, утонувшие в снегу». Образ дороги, движения перерастает в ощущение пространства Родины, а пространство Родины продолжает развиваться пространством памяти. В разделе «Апострофа» это такие стихи, как «Памяти поэта», «У могилы поэта», «День победы», «Мой дед не погиб на войне»… Здесь нужно выделить стихотворение – горькое эхо недавней памяти о взрыве в московском метрополитене «29. 03.10», где публицистика переплавилась в лирику, а чужая боль стала своей собственной: «Слава Богу, они не поняли, что теперь навсегда убиты… Пронеслись кровавые кони По холодным мраморным плитам». Говоря об историческом пространстве, хотелось бы сказать несколько слов о стихотворении «Памяти А.В. Колчака», которое выписано выпукло, объёмно, с вкраплением тонко продуманных деталей, где «колючий снег стеклянной пудрой горел под бледною луной», «немели пальцы на затворах», где «пять минут – и даст отмашку рука…» Но тут есть одно маленькое «но», о котором можно говорить долго и нудно, и дело тут не в технике стихосложения, с которой автор справился блестяще… Во - первых, по моей субъективной точке зрения, Колчак не мог быть «никем не понятым Мессией», поскольку собратьями белого движения он был всё-таки понят, иначе бы они не сражались с ним в одних рядах против «красных». А, во-вторых, вообще никаким Мессией он не был, также как и Ленин. Они были кем угодно: вождями, диктаторами, но не мессиями, поскольку мессия – это ниспосланный свыше спаситель человечества и в такой кровавой заварухе, как гражданская война он по определению участвовать не может. Спаситель не может одной рукой спасать, а другой топить народ в его собственной крови. Спаситель и на кресте молится за своих врагов и продолжает утверждать, что царствие божие внутри нас. От всей души хочется пожелать автору творческих удач и открытий, а при таком мироощущении они непременно будут.
С. Горбунов член С.П. России 13-14 ноября 2011 г. г. Тюмень |
 Майское. Последнее. ***
*** Нет, я не знаю, как порвать с тобой! Устали оба мы от этой муки … …Ты слышал – у солдат прошедших войн Болят в боях потерянные руки? Казалось бы – уж столько лет прошло! Пора бы ранам залечиться вроде… Рук нет! Но смыслу здравому назло Они ночами ноют к непогоде. Должно быть, тем обиднее вдвойне – Болит НИЧТО, как сыпанули перца… Вот так и ты – болишь, болишь во мне, Как будто ампутировали сердце.
Гость из прошлого Вчера ко мне пришел нежданный гость, Чье имя я уже давно забыла… Повесил куртку мятую на гвоздь, Спросил: – А помнишь, ты меня любила?.. Сказать, что я была удивлена?.. К чему воспоминания пустые? Наверное… В другие времена… Когда мы были чуточку иные. Да что там было? – миленький пустяк... Прошло – и даже никогда не снилось. Мой поздний гость неспешно пил коньяк И сожалел о том, что не случилось… Он столько лет в мой дом не приезжал! Он не сыграл финал у нашей пьесы… А голос прерывался и дрожал, Как будто в ребра снова бились бесы. Он мне твердил о горечи потерь, О том, что жизнь ему не улыбнулась… Мой гость ушел. За ним закрылась дверь. И ничего в груди не шелохнулось.
Ностальгия Который год живу на чемоданах… Я так хочу уехать в те края, Где босиком на солнечных полянах Гуляет юность нежная моя. Там все другое – запахи и звуки. Там чистота и в мыслях, и в речах. Там мальчика неопытные руки Лежат невинно на моих плечах. Там на закате рыжем – воздух звонкий… А летний дождь – как божья благодать, Там можно воду пить из-под колонки И хлеб ломтями пышными ломать. Где вы, мечты молочные туманы? Где вы, поля в ромашковом снегу?.. Я столько лет живу на чемоданах И никуда уехать не могу…
*** Ночи стали холоднее – Осень вышла на парад. На березовой аллее Сальто крутит листопад. Распустив по-бабьи косы, Ивы клонятся к воде. И, как нищий, безголосо Ветер хнычет в темноте. И дождливыми ночами Пахнет бедами полынь… Осень, мне б твои печали – Нагонять тоску и стынь. Осень, дай окно открою! Загляни ко мне скорей… Поздороваюсь с тобою – Верной музою моей. В бесконечных разговорах Станем вечер коротать, И стихи, как листьев ворох, Упадут в мою тетрадь.
|
|
|
|
|